Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Страница 66

Да. Я бы, пожалуй, мог собой гордиться. Впервые в этом мире звучал набат, и этот сотворенный с моей помощью колокол звенел над бухтой, предупреждая людей об опасности. Но сам тот факт, что я в данный момент думаю о подобной глупости, ясно показывал, насколько я растерян и испуган. Бред полный.

Но как? Почему? И как в этом замешан Митк’окок? А ведь он наверняка точно в этом замешан, потому что таких совпадений не бывает!

Злость помогла мне собраться с мыслями. И я, заслышав знакомый сигнал рожка и барабана, побежал к Лга’нхи и Гит’евеку, крича и размахивая руками, чтобы не дать им возможности выстроить ирокезов в привычные оикия.

И снова бесконечное море с левого борта и бесконечный берег с правого. Однообразный унылый степной пейзаж, лишь изредка радующий невысоким мысом или удобной бухточкой. В принципе, все это я уже видел. Только сейчас мы проходим знакомые места уже без всяких штормов и бурь, без нервотрепок и авралов. Не считая, конечно, бесконечного дурдома, что устраивают мне мои подопечные.

Хорошо хоть большая часть баб у нас из приморских, хотя и лесовичек, в жизни не видевших моря и не испытывавших качки, тоже хватает. Вот с ними у меня пока больше всего мороки. И, кажется, главная проблема для меня сейчас — подыскать подходящий аналог словам «медицина бессильна». Я уже многие варианты испытал, но никого из трех страждущих, регулярно выблевывающих все, что удалось пропихнуть в глотку, пока не удалось убедить, что их Великий и Могучий Шаман не может справиться с такой мелочью, как какая-то там морская болезнь.

Правда, раньше их было семеро. Нет, никто не умер. Помогло мое колдовство. В смысле, где-то в художественной литературе я читал, что, если во время качки петь или вообще на что-то отвлечься, болезнь отступает. Так что эти трое вовсю бубнят мантру «Поедем красотка кататься», и им вроде помогает. Думаю, процентов на семьдесят — это голимое самовнушение. Но главное, что работает. А вот что делать с оставшимися, я пока ума не приложу. Пока пробую разные травки, варианты песен, грызть валерьяновый корень, но бабам один фиг хреново, а следовательно, их мужики недовольны, естественно, мной!

А что хуже всего, блюющую команду поместили на мою лодку, дабы была под постоянным присмотром специалиста, а значит, нам с Витьком и Тишкой приходится грести за всю компанию, да еще и вечно выслушивая жалобы, охи и ахи.

Ну и плюс к этому вернулся стандартный набор: кто-то палец ущемил, кто-то долбанулся рукой о край лодки, излишне энергично махнув веслом, и теперь она почти не двигается, покрывшись гигантским синяком. Дитятко-дристун опять взялся за свое, и стандартный набор травок ему уже не помогает, хоть пробку из «железного» дерева вытесывай. Еще одно чадо траванулось, догадавшись сожрать какую-то выловленную в море ящерицу. Парнишка был из лесных, и хорошо, что его прибрежные приятели вовремя заметили, предупредили, что она ядовитая, и сразу притащили ко мне. Напоил парня разбавленной морской водой и заставил хорошенько проблеваться, и так несколько раз подряд, а потом накормил углем, благо запас его уже давно занял свое законное место в моей «аптечке». Все равно пришлось сидеть с ящероглотателем всю ночь, сбивая жар, отпаивая травками и напевая какие-то обрывки песен, потому как этого от меня ждали. А утречком снова за весло, и бодрячком, бодрячком. Кто-то опять мается плохими снами, у кого-то очередные проблемы. А тут еще и две бабы оказались беременными, и пришлось камлать, отгоняя от них злых духов. Короче, когда вечерами все вылезают из лодок, дабы отдохнуть, у меня-то и начинается самая жаркая пора.

И все это только первая неделя пути. Что будет дальше? Это есть предмет моих ночных кошмаров! Ага, вот опять звук колокола, закрепленного на лодке Лга’нхи. Сигнал идти к берегу.

Ну хоть колокол мой пришелся на «ура». Мало того, что ирокезы мгновенно разработали и освоили систему оповещения (а когда караван более чем из сорока лодок растягивается на большие расстояния (и лодки, и экипажи у нас очень разные), это бывает более чем актуально). Так еще и по вечерам народ собирается вокруг него и наслаждается звуками звенящей бронзы.

Местные вообще очень неравнодушны к звукам. Это для нас Там звуки не более чем обычный фон, и надо хорошенько гуднуть в автомобильный гудок или врубить сирену, чтобы привлечь чье-то внимание посредством звуков. Тут звуки важны не меньше зрения. Звуки предупреждают, извещают и рассказывают. Звук шуршащей травы под ногами может оставить тебя голодным или предупредить о подкрадывающемся хищнике. А Лга’нхи как-то открыл мне «страшную тайну» (ему и в голову не приходило, что для кого-то это может быть секретом), как он узнает, что кто-то подкрадывается к стоянке задолго до того, как тот входит в пределы видимости и слышимости. Оказывается, кузнечики начинают звенеть по-другому, когда кто-то крупный проходит мимо них! Кузнечики, крики птиц и шуршание ветра по травам или волнам. Слушая степь с закрытыми глазами, он узнает о ней больше, чем я, доведись мне хоть раздобыть бинокль или телескоп. И остальные местные от него не отстают. На слух они и предсказывают изменение погоды, и получают бездну информации, будто по радио выпуск новостей слушали. Даже малейший оттенок звука важен для них и хранит множество полезных сведений.

Потому и в звон колокола они вслушиваются совсем по-другому. Их куда больше привлекает даже не столько громкое «бам», сколько медленное затихание вибрации в стенках колокола. Иногда наш барабанщик, приставленный заодно и к колоколу, просто водит бронзовым пестиком по бронзовому боку, а ирокезы слушают получающийся звук и медитируют, плывя и растворяясь в воздухе вместе с едва уловимым звоном. Временами у меня складывается ощущение, что, подари я им патефон, они бы и то так ему не радовались и не удивлялись, как этой «магической» штуке.