Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Страница 91

(Это я, типа, намекаю, что Вождю не солидно подзатыльники получать, а не на то, что он в ответ меня прибьет. Только он, боюсь, один хрен поймет, как ему интереснее будет.)

— А почему сейчас? Ну, эта, проросло? — Вступив на путь непростых истин, Лга’нхи решил задолбать меня философскими вопросами. Ага! Не на того напал, усталость в теле начала проходить, уступая место боли, так что сейчас Лга’нхи узнает, как задалбывают философскими ответами.

— Откуда я знаю, почему сейчас? Видно, время наше пришло. Никто ведь не знает, почему один рождается раньше, а другой позже. Всему свой срок. А иначе ты бы родился раньше Нра’тху и мог бы стать его отцом, а себе дедушкой. А ведь это же неправильно!

— Ага, — согласился Лга’нхи, придавленный свежевываленной на него теорией временных петель. — Нра’тху мой отец, как же я могу его отцом быть? А дедушкой себе.

— Очень рад, что ты со мной согласен! — торжественно заявил я и поспешил закрепить триумф: — Потому будешь учиться головой думать! Согласен? (Он сейчас в таком изумлении пребывает, что из него хоть согласие на обучение вытребовать можно, хоть акции МММ и циркониевые браслеты впаривать.)

— Чем? — Судя по прибалдевшему выражению лица Лга’нхи, он еще никак не отошел от вероятности стать отцом своему отцу и себе дедом. С одной стороны, радуется, что папочкой его был Нра’тху, а не кто-то там непонятный, а с другой — вспоминает, сколько пенделей и подзатыльников этот вышеуказанный Нра’тху ему наотвешивал, и представляет, что все это можно было бы отвесить назад. Он даже пальцами как-то так двигал, пытаясь представить, как же это можно — самому себе дедушкой стать. Надо бы с ним полегче. А то в таком состоянии он и в степи заблудится. Может, именно отсюда мой географический идиотизм? Слишком много думаю?

— Головой, — повторяю я. — Знаю, что вы привыкли грудью думать. Вот от того и думаете слабо. А коли научитесь еще и головой пользоваться… Это вроде как вместо одной двумя руками в драке орудовать.

Хм. Головой. На его роже изобразилось этакое изумленное недоверие — а разве ей можно?

— Можно, — отрезал я. — Я же думаю! О! Кстати! Это не наши там возвращаются?

Гы-гы!!! Он даже вздрогнул. Впервые в жизни задумавшись о чем-то возвышенно-абстрактном, мой приятель утерял свою дикарскую бдительность! Осталось только понять: это моя победа или наше общее поражение? Шаман худо-бедно еще может быть дебилом. А для Вождя это уже повод для дисквалификации. А пока надо подняться на абсолютно одеревеневшие ноги и немного размять их перед очередным рывком.

Как мы прибежали на пляж, я уже не помню. Все, что я знал и помнил к тому моменту, — это что не должен позволить Лга’нхи забрать у меня кулек с доспехами. (Он несколько раз порывался.) Но помогают только слабакам, а слабаков никто не слушает. А я уже и так показал в избытке свою слабость, окончательно падать в глазах соплеменников мне нельзя.

И не стоит рассчитывать на отношение типа «ой, посмотрите, какой он молодец, — чуть ли не падает, а все равно бежит!» Тут «специальных олимпиад» не проводят. И такому никто умиляться не станет. Тут ты либо бежишь, либо лежишь. Лежишь и пованиваешь, пытаясь поскорее привлечь стервятников, чтобы они поторопились обглодать твои косточки, тем самым очистив этот мир от останков очередного слабака. Ничего не поделаешь, закон природы называется. Старый больной олень попадает в пасть хищнику. А старый хищник умирает от голода.

Так что я бежал, стараясь не показывать свою слабость. Добежал. Не уверен, но, кажется, добежав, все-таки вырубился. Потому что очнулся я уже на лодке.

Ага. На одной из тех лодок, что еще прошлой осенью мы отобрали у пиратов. Это, собственно, и был грандиозный завершающий этап моего плана — слинять изящно!

Оно, конечно, можно было бы выбрать место встречи с нашими и поближе. Благо пара подходящих бухточек и пляжиков по пути сюда была. Но я решил, что лучше добежать до наших лодок. Потому как, прибеги мы на место встречи раньше, нам бы пришлось ждать лодки соплеменников, а учитывая возможную погоню за плечами, это бы означало, что мы сами загнали себя в ловушку.

Или соплеменникам пришлось бы ждать нас. Что, опять же, учитывая возможную погоню, не смотрится безопасным вариантом.

А так, прибежали, отыскали лодки, сели и отплыли от берега, мирно дожидаясь своих на безопасном расстоянии. Что и говорить, план изящный, если только убрать из него одного убогого дебила. А я ведь правда верил, что сдюжу. Никогда не думал, что это будет настолько тяжело. Одна надежда, что, по меркам местных, я уже весьма пожилой дяденька, да к тому же шаман. Так что слишком многого, по части спортивных результатов, от меня не ждут.

Следующее пробуждение было уже почти в сумерках. Вокруг слышались знакомый гомон передвигающегося по воде племени. Судя по голосам, все они были чем-то довольны. Сдается мне, наша затея удалась.

Попытался подняться. Все тело охватила дикая боль от судороги. Нет, так не бывает! Судорога может быть в ноге, руке или там пальце. Но чтобы все тело!!! Несколько секунд мне казалось, что сейчас мои мышцы просто порвутся, как прогнившие тряпки, и сползут с переломанных их усилиями костей. А потом как-то постепенно отпустило. Я даже смог приподняться и оглядеться. Я был в своей лодке, напротив меня с озабоченным видом сидели Тишка и Осакат. А судя по скрипу уключины за спиной, Витек был на веслах.

— Ты пришел в себя! — радостно пискнула моя персональная капитанша Очевидность и полезла обниматься.

— Да, — подтвердила очевидность Осакат. — Большое колдовство ты, однако, сотворил. Воины целых семь скальпов принесли, а никто даже не ранен! И верблюжатники, говорят, от нас отстали и даже между собой передрались! Немудрено, что ты полдня бездыханный лежал. Большое колдовство!